В среду правительство внесло в Госдуму законопроект, который предполагает продление моратория на пенсионные накопления до 2023 года. Подготовлен он, как отмечается в пояснительной записке, «с учетом социально-экономической ситуации и в целях обеспечения бюджетной стабильности». Правда, эта мера, которая действует с 2014-го, не отменялась и в период профицитного бюджета. Но кого беспокоят эти пустяки.
Мораторий — не путать с заморозкой, которая предполагает обратный процесс — означает, что 6% взносов, которые работодатель переводит на формирование накопительной части, вливаются в общий страховой котел и идут на выплаты текущим пенсионерам. Раньше этими средствами, пусть и виртуальными, люди могли управлять сами — переводить в негосударственные пенсионные фонды и управляющие компании, которые, на их взгляд, смогут распорядиться деньгами в наилучшем виде. Получалось не всегда, но создавалась иллюзия, что мы сами влияем на размер будущей пенсии — по крайней мере, в части небольшой прибавки.
Но «не жили хорошо, нечего и начинать». Мораторий из временной меры 2014 года превратился в постоянный инструмент пополнения (а скорее, латания) бюджета. Вот и сейчас предполагается сэкономить на трансфертах в ПФР порядка 670 млрд рублей. Как вы понимаете, за несколько лет бережливость оценивается уже в триллионах.
Начав со второй части Марлезонского балета, перенесемся всё же в первую. Накануне внесения законопроекта Федерация независимых профсоюзов России опубликовала письмо председателю правительства Михаилу Мишустину с ключевым предложением вывести накопительную часть из системы обязательного пенсионного страхования (ОПС). Совпадение? По сути, профсоюзные деятели считают необходимым оформить де-юре то, что уже существует де-факто. Проще говоря, «временный» мораторий сделать правилом. «По просьбе граждан поднять цены», как по мне.
Удивительно не только то, что профсоюзы, которые должны отстаивать трудовые права граждан, инициируют лишение этих граждан права иметь хотя бы иллюзию управления своим будущим благосостоянием. Поражает аргументация, которую приводит ФНПР. Как отмечается в письме, профсоюзы негодуют, что при расчете выплат накопительной части пенсии используется так называемый ожидаемый период — своего рода период дожития.
Возмущение профсоюзов вызывает то, что этот параметр с каждым годом увеличивается и в 2021 году должен быть доведен до 22 лет. Даже учитывая, что для накопительной части сохранили старый пенсионный возраст (55 и 60 лет для женщин и мужчин соответственно), далеко не у всех есть шанс полностью получить свои накопления. Логично? Вполне.
Кроме того, ожидаемый период выплаты или период дожития выведен из страховой части, подчеркнули в ФНПР. При этом там, правда, умолчали, что исключен он в связи с введением пенсионной формулы, вопросов к которой тоже немало. Но это, как говорится, совсем другая история. Вернемся к накоплениям.
Во-первых, из-за мораториев и отсутствия притока в систему новых средств средний счет застрахованных лиц составляет немногим более 75 тыс. рублей. Это означает, что примерно 90% людей до 2030 года смогут получить свои накопления в виде единовременной выплаты. Так положено по закону: если размер накопительной пенсии составляет 5% и менее по отношению к сумме страховой пенсии по старости, то его сразу выдают на руки. Ожидаемый период выплаты с этой точки зрения представляется обстоятельством ничтожным и не заслуживает ни возмущения, ни «суеты вокруг дивана».
Во-вторых. Хорошо, давайте признаем несовершенство параметра по ожидаемому дожитию. Почему же профсоюзы предлагают не изменить его, не установить гибкие правила получения накопительной части, а именно вывести накопительную часть из ОПС? Почему пытаются бороться с грязной водой выплескиванием младенца? «Уважаемые граждане пассажиры, не тяжело ли вам нести багаж? Давайте мы его изымем, и всем будет легче». Логично? Не думаю. Популярная мера? Вряд ли.
Хотя бы потому, что рынок пенсионных накоплений — это 76 млн граждан, почти 4,7 трлн рублей. И что делать с уже сформированными пенсионными накоплениями? Уже звучали предложения об изъятии, национализации и т.д. Получается, к этому всё и идет? Ведь когда из окна Овертона начинает сквозить упомянутыми предложениями, за буквой «А», скорее всего, последует и буква «Б».
Не буду вдаваться в технические подробности, что изъятие с рынка ценных бумаг триллионов рублей — это финансовый коллапс. Рассмотрим проблему на бытовом уровне. Проблему сформированных накоплений с 2016 года пытаются решить Минфин и Центробанк, предложив за это время индивидуальный пенсионный капитал и гарантированный пенсионный капитал (ГПК), который сейчас стал планом, то есть ГПП. История длится так давно и обросла таким количеством изменений, добавлений, что уже напоминает анекдот.
Народная мудрость гласит: нет ничего более постоянного, чем временное. Но в данном контексте с этим согласиться трудно. Деньги, инвестиции любят стабильность и постоянство, иначе ни у кого не возникает мотивации использовать эти средства на перспективу. Easy come, easy go, поэтому пенсионные фонды в условиях отсутствия поступлений и непонятной перспективы уже сформированных накоплений живут одним днем, пытаются по максимуму использовать оказавшиеся в их распоряжении средства. Выжать, так сказать, до последней капли.
Да, большинство из них показывают доходность выше инфляции. А кто-то и вовсе по итогам 2018 года разнес убытки по счетам клиентов да еще комиссию взял за свой доблестный труд. Я лично лишилась 10% пенсионных накоплений. Да, обещают компенсировать, но кто знает, какие перемены произойдут за отведенное на это время.
Когда общаешься с участниками пенсионного рынка, создается полное ощущение, что для себя историю с накоплениями они уже похоронили и настроены на развитие негосударственного пенсионного обеспечения. Добавят туда накопления — отлично. Нет — хуже, но терпимо. А вот готовы ли люди лишиться своих пенсионных накоплений даже в плане перевода моратория на постоянную основу? Сомнительно. Как и то, что за 18 лет постоянной смены правил мы уже мало верим даже в перспективы «виртуальной» прибавки к пенсии. О каких добровольных взносах из своей зарплаты в этой ситуации идет речь? Ни о каких, собственно. Разве нет?
Автор — журналист, обозреватель газеты «Известия»
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
Источник: